Cka3o4ki

[magneto]

Сяпала Калуша с Калушатами по напушке. И увазила Бутявку, и волит:
— Калушата! Калушаточки! Бутявка!
Калушата присяпали и Бутявку стрямкали. И подудонились.
А Калуша волит:
— Оее! Оее! Бутявка-то некузявая!
Калушата Бутявку вычучили.
Бутявка вздребезнулась, сопритюкнулась и усяпала с напушки.
А Калуша волит калушатам:
— Калушаточки! Не трямкайте бутявок, бутявки дюбые и зюмо-зюмо некузявые. От бутявок дудонятся.
А Бутявка волит за напушкой:
— Калушата подудонились! Зюмо некузявые! Пуськи бятые!

[Евгений Кан]

странно а уже давно не пью)) но не догоню)

[Irene]

Классиков надо читать

Буралак
(роман в 2-х частях)

Часть I

Сяпали Калуша с Помиком по напушке и увазили Ляпупу. А Ляпупа трямкала Бутявку.
А Калуша волит:
- Киси-миси, Ляпупа!
А Ляпупа не киси и не миси, а трямкает Бутявку. Полбутявки y Ляпупы в
клямсах, полбутявки по бурдысьям лепещется.
А Помик волит:
- Калуша, Ляпупы, трямкающие бутявок, не волят "киси-миси", а то бутявки
из клямс вычучиваются.
А Калуша волит:
- А по клямсам? За некузявость?
И - бздым! - Ляпупу по клямсам.
Ляпупа разбызила клямсы и как заволит:
- Оее! Оее!
Бутявка из клямс Ляпупы вычучилась, вздребезнулась, сопритюкнулась и
усяпала с напушки.
А Калуша волит:
- Киси-миси, Ляпупа!
А Ляпупа усяпала с напушки и за напушкой волит:
- Киси-миси, Помик. А Калушаточки-то не помиковичи!


Часть II

Помик волит:
- Калуша, а Калушаточки помиковичи?
Калуша разбызила клямсы и волит зюмо-зюмо:
- Куа?
Помик тырснул в бурдысья и из бурдысьев волит:
- Калуша, а Калушаточки помиковичи?
А Калуша как заволит:
- Некузяво, оее, некузяво так волить!
А помик в бурдысьях как забурлыкает: бурлы, бурлы, бурлы.
А Калуша волит:
- Не бурлыкай, бурлак. Калушаточки не помиковичи, а помиковны!

(Л. Петрушевская, 1992 г)

[magneto]

[Irene]

Знаменитая фраза Л.Н. Щербы - "Глокая куздра штеко будланула бокра и кудрячит бокренка" не содержит ни одной лексической морфемы русского языка, но грамматически правильная и обладает определеннным смыслом.
Щерба придумал её в конце 1920-х годов, на семинаре, который он вел в Ленинградском университете, первоначально в форме: "Кудматая бокра штеко будланула тукастенького бокреночка"...

Заповеди от Щербы:

- Да не будет у бокра куздры, а у куздры бокра перед лицем Моим, ибо Я так будланул, и Мною так будлануто.

- Не делай себе бокра из будлания своего, и никакого бокрения или перебокрения из будлания своего, ни обокрения, обобокрения либо же выбокрения из будлания своего, ибо куздра твоя во Мне, и глокость твоя во Мне же, и нет другой ни перед людьми, ни передо Мной в будланутости их или выбудланутости.

- Соблюдай куздру и будлание, как заповедал тебе Бокр твой, не делай в это время никакого курдячества – ни ты, ни близкие твои, ни средние, ни приближающиеся к тебе, ни удаляющиеся от тебя, ни сидящие вдали, ни стоящие поблизости, ни лежащие поперек.

- Почитай бокра своего и бокренка своего, как повелела тебе Куздра Будлающая и Куздра Невыбудловываемая.

- Не произноси глокого будлания на куздрение бокра своего, ибо будлающие вострепещут, а будлаемые воссияют.

- Не курдячь.

- Не куздри.

- Не бокрей сам, и не желай другим.

- Не будлани ближнего своего, и не воскурдячь уменьшительного его, ибо на всякое большое найдется свое расширительное

[magneto]

Старший лейтенант Жезлов и старшина Шурупов стояли на трассе и тихо окоченевали. Шёл снег, мимо проносились машины, шурша шипованными шинами.
- Может, поездим по встречной с мигалкой и сиреной? Для сугреву? - предложил Шурупов синими губами.
- Да как-то перед людьми неудобно, - неожиданно даже для себя ответил Жезлов.
- Может, тогда хотя бы в машине посидим?
- Сидеть в машине задаром - позорить честь мундира, - возразил Жезлов. - Вон "Газель" едет, сейчас за деньги посидим.
- А что предъявим водителю? - вытягивая посиневший жезл, поинтересовался Шурупов.
- Езду на "Газели".
Машина остановилась, и из неё высунулось радостное лицо кавказской национальности.
- Вах, какие люди! - закричало оно.
- Какие люди? - на всякий случай оглянулся Жезлов.
- Пройдёмте в нашу машину, гражданин водитель "Газели", - решительно предложил Шурупов.
- Зачем обижаешь? Моя машина - ваша машина! Заходите, гости дорогие!
Шурупов хотел возразить, но Жезлов остановил его.
- Как-то неудобно перед человеком, - сказал он, и первым шагнул в салон гостеприимно распахнутой "Газели".
- Нарушаем? - неуверенно предположил Шурупов, шагнув вторым.
- Канэшно нарушаем! - согласился кавказец. - Гости уже сидят, а стол ещё не накрыт!
В мгновение ока перед замёрзшими гаишниками появился столик с мясом, хлебом, зеленью, и большой бутылкой чачи.
- Мы при исполнении, - начал было Шурупов.
- Вах, замечательный тост! - подхватил кавказец, разливая чачу. - Так выпьем же за исполнение всех наших желаний, при котором мы сейчас находимся!
- Уверен, что у вас есть и огнетушитель, и знак аварийной остановки, и аптечка, - размякнув от первого стакана, дружелюбно сказал Жезлов.
- Зачем аптечка, дорогой? Кушай мясо, зелень, пей чача - про аптечка только через сто лет вспомнишь!
- Ну, за здоровье! - перехватил инициативу Шурупов. Потом пошли ещё тосты, потом все трое пели "Сулико", и даже пробовали танцевать лезгинку в салоне. Когда бутыль закончилась, гостеприимный хозяин "Газели" предложил сгонять к землякам и взять ещё.
Наутро гаишники проснулись в каком-то горном ауле. Лейтенант Жезлов попытался руками пощупать голову, но не нашёл.
- Не болит, и чёрт с ней, - подумал он.
Пожилая, не говорящая по-русски женщина предложила им на завтрак мясо, зелень и вино. Наскоро поев вина, друзья выбрались на улицу. Кругом высились горные вершины, где-то внизу плыли облака.
- Это какая страна? - спросил у сурового бородатого горца с телегой старший лейтенант Жезлов.
- До России не подбросите? - добавил старшина Шурупов.